Крышка гроба отворилась. Покойница приподнялась. Взглянула на меня. Скривила улыбку, обнажив прореженный ряд жёлтых зубов. Протянула ко мне руки. Злорадно рассмеялась. Из открытого рта сыпались опарыши. В мутных глазах копошились черви.
Сердце замерло. Ко мне тянула начавшие разлагаться руки полгода как почившая свекровь, которую я несколько лет выхаживала: купала, кормила, таскала на собственном горбу. Теперь она пришла за мной. Зовёт в могилу.
Наверное, я бы умерла прямо в этом сне, если бы ни женщина, стоящая на коленях между мной и гробом.
— Найди знахарку! – твердила она. – Найди знахарку в нашей деревне, не то пропадёшь.
Я проснулась в холодном поту. «Какую знахарку? В какой деревне?», – вопросы терзали мои воспалённые мозги. Учесть, что живём мы на околице Москвы, а в деревнях сроду не бывали.
Квартиру третий год продать не можем. Беда приходила за бедой. Кредит брали за кредитом. И теперь в долгах, как в шелках. Можно было бы рассчитаться, если жильё продать и купить поменьше за городом. Да проклята хата, видать. Люди приходят, смотрят, но никто не покупает.
Сил больше нет. Вздрагиваю от телефонных звонков. Вдруг снова коллекторы?
Ах, знать бы, про какую деревню говорила женщина. А может лучше закрыть глаза, да отдаться в смердящие руки свекрови?
