О любви...
Белокурая стройная Вита в лёгком зелёном сарафане сидела за густо усыпанным цветными карандашами столом. Она сосредоточенно рисовала, бережно выводя каждую линию. Время от времени поднимала взгляд на стоящую рядом фотографию: белоснежная хрупкая невеста и обнимающий её за талию жених в угольно-чёрном фраке.
Стены кабинета, в котором работала художница, от пола до потолка были уставлены древними и новейшими книгами. Череду стеллажей нарушали огромное французское окно-арка с выходом на увитый цветущим виноградом балкон и камин. Комнату заливал солнечный свет.
Морт неслышно подошёл к столу, взглянул через плечо жены на рисунки.
— Новый комикс?
— Ага. Срочный заказ. А я только на середине, к тому же, понятия не имею, как закончить…
— Хочешь, я помогу?
— Конечно, мой мастер! – она кокетливо провела рукой по его щетинистому подбородку.
Несколько карандашей взлетели в воздух и, ловко касаясь белых листов бумаги, оставили за собой след из нескольких картинок.
— Как тебе, любимая?
— Прекрасно, и как всегда, неожиданно!
— Так интереснее. Теперь мы можем побыть вместе.
Морт крепко обнял Виту. Она с обжигающей жадностью целовала его губы. Усталые карандаши молчали на столе.
Под подушечками пальцев
Бестселлер книжного сезона этого года – 7D комикс, состоящий из кратковременных трёхмерных сцен с возможностью ощутить запахи, вкусы, почувствовать текстуры поверхностей, уловить малейшие вибрации воздуха.
Двух одинаковых номеров не существует. Каждый читатель видит предназначенное лишь для него.
В Доме книги за журналами невообразимая очередь, выходящая извивающимся хвостом на Невский, вплоть до пешеходного перехода, ведущего к Казанскому.
В Доме книги за журналами невообразимая очередь, выходящая извивающимся хвостом на Невский, вплоть до пешеходного перехода, ведущего к Казанскому.
Я вынесла часовое ожидание и, как награду, заветный номер из магазина. Нырнула в метро. Пальцы нетерпеливо скользили по прохладному глянцу обложки.
Вошла домой. Ловко выскользнула из тесноты пальто, устроилась в кухне на стуле у окна, оперла замёрзшие ноги о едва тёплую батарею.
Открыла…
Вошла домой. Ловко выскользнула из тесноты пальто, устроилась в кухне на стуле у окна, оперла замёрзшие ноги о едва тёплую батарею.
Открыла…
Я в своей комнате в родительском доме, сижу на табурете у фортепиано. Под сложенными руками – скользкий и прохладный рояльный лак. За инструментом – молодая, обворожительно печальная, мама. Перед ней – пахнущая старинными чернилами и древесиной нотная тетрадь в твёрдом шершавом бордовом переплёте с золотыми буквами «Бетховен». Тонкие пальцы нежно касаются чёрно-белых клавиш. Босые ноги давят на холодные медные педали.
Между мягкой и тёплой кожей подушечек пальцев и холодной и твёрдой поверхностью клавиш рождается магия, наполняя комнату звуками Лунной сонаты. Я слушаю, затаив дыхание.
Закрыла журнал. По щекам стекали обжигающие слёзы счастья.
Между мягкой и тёплой кожей подушечек пальцев и холодной и твёрдой поверхностью клавиш рождается магия, наполняя комнату звуками Лунной сонаты. Я слушаю, затаив дыхание.
Закрыла журнал. По щекам стекали обжигающие слёзы счастья.
Ещё!
И я кричу: «Остановите плёнку!
Это кино я уже смотрел.
Эй, режиссёр! Заканчивай съёмку!»
А он смеётся о объектив, как в прицел.
Ренарс Кауперс
Жизнь. Как комикс. Красочная глянцевая обложка так заманчиво скользит по пальцам.
Открываешь на первой странице. Вглядываешься в яркие картинки. Перелистаешь. Вчитываешься по буквам. О, Боже, как же интересно! Из букв выходят слова, складываются во фразы. Перелистываешь. Герои. Супергерои. Мегагерои. Гипергерои! Перелистываешь.
Цветные картинки несутся сквозь сознание ярким потоком, обёрнутые в пафосные слова. Бббууууф! Шмяк! Вжииих!
Кто-нибудь, хватит листать! Остановитесь! Дайте рассмотреть! Вот первый взгляд. Первый поцелуй. Первый секс. Первое спасение мира. Стойте! По-медленнее! Прошу! Дайте насладиться моментом! Позвольте повертеть журнал и насладиться рисунком под всеми возможными ракурсами.
Но наслюнявленный палец снова переворачивает страницу. И цветные картинки мелькают перед глазами, смазываясь в огромное серое пятно.
Нет! Только не серый! Ненавижу этот цвет! Как же могло всё бесконечное разнообразие цветов превратиться в однообразную серую массу? Не может быть! Ведь в мире столько красок! Я видел. Собственными глазами видел!
Цепляюсь за страницы. Жажду поставить на паузу и любоваться картиной действительности. Пусть сюрреализм, пусть кубизм, да хоть сам абстракционизм! Только дайте рассмотреть, надышаться, пощупать и задержать в руке на целое бесконечное мгновение! Умереть от счастья, каждой клеткой тела, ощущая настоящее. С улыбкой Джоконды на лице. Не переворачивайте страницу!
Новые лица. Новые слова. Новые картинки. И вдруг. Бац! Осознаёшь, что журнал уже на середине. И так много хочется сказать, увидеть, почувствовать, сделать. А ещё даже не начинал. Да что б у вас язык отсох слюнявить пальцы!
Новое сменяется хорошо забытым старым. Планы копятся. Как же мечты вставить в ряд стремительно несущихся картинок? Краски тускнеют, а вот-вот наступит кульминация. И чья-то уже морщинистая рука лениво, но упорно листает страницы.
Кажется, что до конца осталось как много листов, но видишь рекламу спонсора и надпись «Тираж 7 миллиардов экземпляров». И глянец задней поверхности обложки с благодарностями и анонсом следующего номера.
Подходишь к кассе, протягиваешь тётеньке-продавщице купюру и с широко раскрытыми глазами спрашиваешь:
— Можно ещё?
Это кино я уже смотрел.
Эй, режиссёр! Заканчивай съёмку!»
А он смеётся о объектив, как в прицел.
Ренарс Кауперс
Жизнь. Как комикс. Красочная глянцевая обложка так заманчиво скользит по пальцам.
Открываешь на первой странице. Вглядываешься в яркие картинки. Перелистаешь. Вчитываешься по буквам. О, Боже, как же интересно! Из букв выходят слова, складываются во фразы. Перелистываешь. Герои. Супергерои. Мегагерои. Гипергерои! Перелистываешь.
Цветные картинки несутся сквозь сознание ярким потоком, обёрнутые в пафосные слова. Бббууууф! Шмяк! Вжииих!
Кто-нибудь, хватит листать! Остановитесь! Дайте рассмотреть! Вот первый взгляд. Первый поцелуй. Первый секс. Первое спасение мира. Стойте! По-медленнее! Прошу! Дайте насладиться моментом! Позвольте повертеть журнал и насладиться рисунком под всеми возможными ракурсами.
Но наслюнявленный палец снова переворачивает страницу. И цветные картинки мелькают перед глазами, смазываясь в огромное серое пятно.
Нет! Только не серый! Ненавижу этот цвет! Как же могло всё бесконечное разнообразие цветов превратиться в однообразную серую массу? Не может быть! Ведь в мире столько красок! Я видел. Собственными глазами видел!
Цепляюсь за страницы. Жажду поставить на паузу и любоваться картиной действительности. Пусть сюрреализм, пусть кубизм, да хоть сам абстракционизм! Только дайте рассмотреть, надышаться, пощупать и задержать в руке на целое бесконечное мгновение! Умереть от счастья, каждой клеткой тела, ощущая настоящее. С улыбкой Джоконды на лице. Не переворачивайте страницу!
Новые лица. Новые слова. Новые картинки. И вдруг. Бац! Осознаёшь, что журнал уже на середине. И так много хочется сказать, увидеть, почувствовать, сделать. А ещё даже не начинал. Да что б у вас язык отсох слюнявить пальцы!
Новое сменяется хорошо забытым старым. Планы копятся. Как же мечты вставить в ряд стремительно несущихся картинок? Краски тускнеют, а вот-вот наступит кульминация. И чья-то уже морщинистая рука лениво, но упорно листает страницы.
Кажется, что до конца осталось как много листов, но видишь рекламу спонсора и надпись «Тираж 7 миллиардов экземпляров». И глянец задней поверхности обложки с благодарностями и анонсом следующего номера.
Подходишь к кассе, протягиваешь тётеньке-продавщице купюру и с широко раскрытыми глазами спрашиваешь:
— Можно ещё?
— Вы читать умеете? — фыркает та, указывая на табличку над кассовым аппаратом.
«Строго по одному экземпляру в руки.»
