Добрая, приветливая баба Валя любила возиться с дворовой клумбой, увешанной трупиками истрепанных грязных игрушек. Полная голубоглазая старушонка в простеньком платочке на голове. Дети шутили, мол, бабуля мыла духовку, та внезапно включилась, и ткань, раскрашенная под что-то напоминающее чешую, припеклась к макушке. Взрослые укоризненно цокали таким домыслам, но в глубине души верили в них.
А однажды баба Валя вынесла целое ведро свежих пирожков. С капустой и мясом. Дети быстро расхватали горячее лакомство. Ребятишкам сытно, а бабуле – по десять рублей за штуку – хоть какая копейка.
С тех пор детвора ежедневно словно чуда ожидала появления заветного бабушкиного ведёрка. Даже распятые на клумбе игрушки, казалось, приобрели более жизнерадостный вид.
Но в течение полугода двор, словно мифический дракон, постепенно обрастал густой чешуёй объявлений о пропаже кошек и детей, под которой вместо клея поселилась липкая мысль, которую даже думать никто не смел. Но как-то жующий пирожок малыш, заметив очередную свежую листовку, звонко выронил вопрос:
— Ма! Кто-то потеялся?
— Да.
— Холошо, сто у нас никто не теяется!
— Да.
— Ма! У бабы Вали сёдня паток касивый!
Женщина хотела возразить, но присмотрелась и увидела на старушке новый роскошный шёлковый платок. И счастливых ребятишек, копошащихся над пирожками.
Немыслимая мысль вспыхнула. Женщина пошатнулась. И едва слышно прошептала:
— Боже!
